Читать интересную книгу Хроники одного гвардейца [СИ] - Александр Абакумов

Хотя и не сразу, но решился и этот вопрос.

Как оказалось, остальные отбежали не так уж и далеко. По крайней мере, минут через пять хорошей скачки, я наткнулся на группу из троих решительно настроенных жеребцов и одной заплаканной кобылки, спешивших в противоположную мне сторону.

Я сбавил скорость и постепенно остановился. Единороги же оторопело уставились на меня такими квадратными глазами, будто бы они никогда в жизни не видали самоходных фургонов.

Жеребцы нахмурились, угрожающе склонили свое единственное, естественное оружие. Кобылка застыла за их спинами.

— Ма… Мама? — неуверенно раздалось за моей спиной.

— Мамочка! Папочка!

Жеребята со всех ног кинулись к родителям.

— Дорогие мои… Любимые… Живы… Слава Селестии, живы… — забормотала кобылка пытаясь одновременно зацеловать их и внимательно осмотреть со всех сторон. — Живы… Но как же вы…

— Нас спас тот "прозрачный" пони, о котором мы тебе говорили! Пытались… — вырвался из объятий жеребенок.

— Да, мам. Они… дядю… — захлюпала носом его сестра. — А он… Он спас нас!

Постепенно, все взгляды сосредоточились на висящей в воздухе и чуть пошевеливающейся упряжи.

— Невероятно! Просто невероятно! — подошел поближе крупный, крепко сбитый жеребец. — Так вы, выходит, ничего не придумывали?

— Мы тебе говорили! — с обидой в голосе, высказал жеребенок.

— Да, но… — его родитель явно не знал, что сказать. — Я… Я благодарю… Вас.

— Я тоже! Тоже благодарю! — кобылка подошла ближе. — Спасибо, что спасли их.

Я расслабился, позволив упряжи упасть, и поискал глазами ближайшую более-менее подходящую палку. Отыскав относительно прямую, я взял ее зубами, хотя это потребовало ненамного меньшего напряжения, чем держать упряжь, и принялся по памяти рисовать в придорожной пыли.

— Фонарь! Фонарь кто-нибудь принесите! — крикнул жеребец тем пони, что стояли позади.

Вскорости, действительно принесли фонарь. Рисовать стало намного проще.

— Что это? — склонился он над пылью. — Это… карта?

"Да", — быстро накарябал я, и тут же стер. — "Вы ищите старые шахты?"

— Да. Большинство из них, хоть и считаются выработанными, обрабатывались весьма небрежно, — и снова тем, кто стоял сзади. — Перерисуйте кто-нибудь!

"Карта одной из них", — я снова смахнул написанное. — "Эплузы. Старая. Брошена не до конца выработанной".

— Брошенная шахта в Эплузах? Всего несколько дней пути отсюда? — жеребец улыбнулся. — Вот так удача, что мы вас встретили! Если она еще и не вся выработана… А почему бросили?

"Тролли".

— А! — даже не помрачнел он. — Знакомая проблема. Наша семья всегда с ними сталкивалась. Но это хорошо! Стало быть, там должно еще хватать камней даже на поверхности! Спасибо вам за подсказку!

"Значит, вас они не пугают?"

— Нет. Абсолютно нет. Они для нас уже что-то вроде плохих соседей: достали уже, но мы к ним привыкли. Карту срисовал?

— Да. Точнехонько, — ответил ему кто-то за моей спиной.

— Вот и здорово. Спасибо еще раз за эту шахту. Немедленно туда и направимся. А вы? Кто вы? Куда идете?

"Гвардия", — коротко написал я. Сначала я хотел написать "Темная Гвардия", но вспомнил слова жеребят о том, что их родители почему-то недолюбливали Луну, и вовремя исправился. — "Понивилль".

— Я запомню! Обязательно запомню! Вот только не знаю, как вас и отблагодарить-то за все, что вы для нас сделали…

"Сочтемся", — коротко ответил я и улыбнулся жеребенку. Тот подскочил к отцу и что-то прошептал на ухо.

— Может быть, мы подвезем вас до города? Вы, наверное, устали?

Я не устал совершенно, да, наверное, и не мог устать, но как же я мог отказаться?

* * *

Прошло уже минут пятнадцать, с того момента, как я вошел в город.

Город встречал молчанием. Но не тем безмятежным молчанием, что было бы пару месяцев назад. И не тем, зловещим молчанием, что было месяц назад. Это было напряженное, тревожное молчание. Молчание-ожидание. Одно из тех молчаний, что грозят обернуться взрывом. Молчание, которое, в этот раз, не смел нарушить даже цокот моих копыт.

Город спал. Но этот сон все еще нельзя было назвать спокойным. Не знаю уж, получилось у нас что-то или нет, но даже в лучшем случае пройдет еще не один месяц, прежде чем Лес будет очищен от Тварей и угроза исчезнет. А пока… Пока ставни домов были закрыты, двери надежно заперты, а по улицам, меж расставленных на ночь рогаток и заграждений из мешков, позевывая, ходили стражники. Грелись возле костров на перекрестках бойцы Тимберхоста. И только их негромкая речь, тихий стук обутых во что-то мягкое копыт, да потрескивание веток в огне нарушали эту предрассветную тишину.

Вздохнув про себя и поежившись от налетевшего вдруг не по-летнему прохладного ветерка, я решил начать с самого логичного места пребывания своего тела и поплелся в больницу. Правда, по дороге я все-таки не смог удержаться от поднятия себе настроения и, воспользовавшись новоприобретенными навыками и подобранным с их помощью поленцем, отвесил одному из полусонных стражников смачного пинка.

* * *

Я уже сто раз успел пожалеть, что не видел сейчас той нити, что связывала меня с телом. Нет, ну в самом деле! Хоть наш Понивилль и провинциальный городок, но больница в нем немаленькая! Мне пришлось просто искать наугад. Конечно, я представлял себе, где находятся палаты, но даже с этим знанием найти нужную оказалось нелегкой задачей.

Наконец, после, наверное, уже дюжины попыток, мне улыбнулась удача. Небольшая палата на одного. Свет погашен. Лишь пробивающиеся сквозь окно лучи рассвета освещают металлическую койку с укрытым простыней телом на ней, рыжую земную пони, задремавшую на кушетке у двери, надвинув на глаза широкополую шляпу, да жеребенка-пегаса, опершегося на подоконник и наблюдающего рассвет. Поблескивая, тянулись, уходя в стену, проводки. Струилась какая-то жидкость в прозрачных трубочках. Тихо попискивал прибор на стене.

— Я ведь не прошу многого. Пусть он будет жить, — услышал я шепот Скуталу.

Буду! Конечно, буду! Еще как!

Я подошел к койке. Надо же! Никогда не доводилось глядеть на себя со стороны. Сколько мне это ни предлагали, пытаясь пенять на что-нибудь, никогда не получалось, а тут… И лицо-то такое бледное, спокойное, благолепное… Хоть сейчас в гроб… Я мысленно сплюнул. Не такие идиотские мысли мне сейчас нужны. Мне, вообще, сейчас не мысли думать, а действовать надо! Вот только интересный вопрос — как? Только сейчас мне вспомнилось, что о самом-то главном, о воскрешении, Луна не сказала ни слова. То есть, предполагается, что я до всего догадаюсь сам? Я честно попробовал! Сел на койку, улегся в собственное тело, так, будто его и не было вовсе, принял его позу, закрыл глаза и…

Ноль! Зеро! Пусто! Ничего не произошло! Разве что пришло ощущение собственной непозволительной тупости, но не более того. Решив, что показывать сейчас свое присутствие ЭйДжей и Скуталу будет не лучшей затеей, и стоит, все же, сначала попытаться воскреснуть самостоятельно, я улегся поудобнее и принялся думать. Сейчас, когда я убедился, что моему телу ничего не угрожает, время у меня было.

В коридоре раздались какие-то звуки. Я очнулся от так ни к чему и не приведших размышлений и взглянул на дверь. Чуть слышно скрипнули петли. В палату, без стука, вошли пятеро. Доктор Хортвелд и четверо санитаров. Это было странно, зачем бы ему столько?

— А? Че? — вскинулась Эплджек. — А! Эт вы, док. А че вас столько?

— Я очень сожалею, но… — проигнорировал тот вопрос. — Нам придется отключить его от аппарата поддержания жизнедеятельности.

— К-как…

— Сожалею, — без малейшего сожаления в голосе повторил он. — Но он здесь уже больше недели, состояние его не изменилось, а аппарат нужен другому пациенту, у которого куда больше шансов. Мы пытались вернуть его к жизни. Я с самого начала говорил вам, что это бесполезно. Что он мертв. Но вы настояли на аппарате. Пользы нет. Аппарат теперь нужен другому. Живому пони. Не трупу. Все.

— Но… — оторопело пробормотала все еще не пришедшая в себя ЭйДжей. Я вполне разделял ее состояние.

— Выведите, — коротко кинул доктор санитарам.

Теперь-то их количество объяснилось! Трое из них просто схватили ЭйДжей и, вытолкав из палаты, поволокли куда-то по коридору.

— Тут еще мелкая какая-то была… — оглянулся оставшийся санитар.

— Как видишь, ее тут нет, — доктор грубо выдернул проводки и трубочки из моего тела.

Я оглянулся. Действительно странно. Куда она успела деться?

— Угу. Куда его теперь? — санитар прикатил из коридора железную каталку, почти до самого пола укрытую несвежей простыней, и придвинул ее к койке.

— В морг, куда еще? А там разберемся, что с ним делать.

— А если эта будет ломиться? — кивнул санитар на дверь.